СЧАСТЬЕ (психологические аспекты). Наиболее общее психологическое определение счастья связано с пониманием его как ощущения полноты бытия, радости и удовлетворенности жизнью, лежащих в основе оптимального, здорового и эффективного функционирования личности.
Все люди хотят быть счастливыми, и это, наверное, одно из самых сокровенных желаний человека. Счастье может быть стойким, или, наоборот, внезапным и непродолжительным.

Феномен счастья полон парадоксов. Один из самых известных и психологически заостренных гласит: чем больше человек стремится к счастью как цели жизни, тем дальше он от него удаляется. Не менее парадоксальны с точки зрения житейских представлений и такие эмпирически подтвержденные факты, что пожилые люди часто бывают счастливее молодых, или – что счастье не связано напрямую с материальным достатком (счастлив может быть и бедняк, а миллионер – наоборот, несчастен).

К факторам, влияющим на ощущение благополучия и счастья, в рамках нейронауки относят уровень серотонина и дофамина в головном мозге. Серотонин способствует положительному эмоциональному настрою, а дофамин является частью общей системы вознаграждения и вырабатывается при приеме пищи и сексуальных отношениях. Синтез серотонина зависит от времени суток, поэтому склонность к депрессии может возрастать при сокращении светового дня. Поэтому можно говорить, что ощущение счастья, как и несчастья, может зависеть и от времени года, и от географической широты. Т.о. депрессия выражает собой полную противоположность счастью и сопровождается чувством печали, отчаяния, неверием в возможность что-либо изменить, ощущением собственной незначимости, отрицанием смысла жизни вплоть до суицидальных намерений.

Как альтернатива депрессии, а следовательно и связанному с ней пессимизму, счастье соответствует оптимизму. Общность понятий «счастье» и «оптимизм» очевидна; это дает основание многим авторам рассматривать оптимизм в качестве структурной составляющей счастья в его широком значении. Тем не менее оптимизм, пересекаясь и даже совпадая по многим свои характеристикам со счастьем, по сути дела является самостоятельным и уникальным феноменом человеческой психики и личности. Уникальность оптимизма заключается прежде всего в том, что он включает в себя «векторный» компонент жизни, отражающий движение от настоящего к будущему, движение человеческого духа «вперед и выше». Именно этой своей ориентацией на лучшее будущее, верой в него, оптимизм отличается от счастья как состояния радости и удовлетворения настоящим. В тоже время без оптимизма счастье не является полноценным, т.к. перспективы на будущее, чувство веры и надежды имеют для него решающее значение. Равным образом и оптимистическое сознание предполагает уверенность человека в достижении более полного счастья и возможность быть счастливым не только в настоящем, но и в будущем.

Современные эмпирические исследования убедительно подтверждают высокую степень родства оптимизма и счастья как двух важнейших составляющих субъективного благополучия личности. Например установлено, что показатели по Тесту жизненных ориентаций (Life Orientation Test – LOT), измеряющего оптимизм, и показатели счастья по Оксфордскому опроснику счастья коррелируют между собой на уровне 0,75 (Аргайл, 2003, с.178). В другом исследовании, выполненном на российской выборке испытуемых в рамках ценностного подхода к счастью, показано, что в представлениях обыденного сознания главной характеристикой счастливого человека, в отличие от несчастливого, является прежде всего его оптимизм, вера в лучшее будущее (Джидарьян, 2001).

Следует отметить, что счастье – категория, характеризующая индивида, а не группу. Счастливая группа (например, «счастливая семья», «счастливая страна») – это группа, где все индивиды, включенные в нее, счастливы, что маловероятно (для семьи – иногда возможно, но для страны – никогда!), если конечно не учитывать ситуацию, когда все граждане просто «обязаны быть счастливы» (Д.Оруэлл 1984, реально-исторический опыт тоталитарных государств, фашисткой Германии, сталинской России). Особое место здесь занимает ощущение человеком счастья в контексте принадлежности к определенным религиозным группам и духовно-психологическим течениям.

С древнейших времен мыслители спорят между собой, что такое счастье, какими способами можно его достичь и что делает людей счастливыми или несчастливыми. В историко-научной перспективе психология развивалась в контексте философского знания, где проблемы счастья нашли свое отражение в противоборстве двух основных этико-психологических концепций счастья – гедонизма и эвдемонизма.

Наиболее полно идеи эвдемонизма в их первоначальном варианте выражены в учении Эпикура, для которого стремление к удовольствию является основой нравственного поведения, а само удовольствие – высшим благом. Идея счастья-эвдемонии лежит также в основе этической концепции Аристотеля, согласно которому состояние счастья-блаженства как высшего совершенства предполагает стремление человека соответствовать своему предназначению («даймону») или «подлинному Я», которое обретается путем развития всех тех потенций, которые заложены не только в видотипических (родовых) особенностях человека, но уникальным образом представлены в каждом человеческом индивиде.

Таким образом, зародившись в недрах древнегреческой философии, идеи гедонизма и эвдемонизма определили по существу две основные линии в становлении такой научной дисциплины как психология счастья.

Идеи гедонизма получили развитие в бихевиоризме, психоанализе и даже дали название отдельного направления современной психологии – гедонистической.

Идеи эвдемонизма нашли отражение во многих современных теориях личности в рамках гуманистической, экзистенциальной и позитивной психологии, например, в представлениях о «полностью функционирующей личности» К.Роджерса, «личностной идентичности» (personal identity) Э.Эриксона, «самоактуализации» A.Маслоу, «личноcтной выраженности» (personal expressiveness) А.Уотермана, психологической теории «субъективного благополучия» (subjective well-being – эмоциональной и когнитивной оценке людьми удовлетворенности собственной жизнью). (Э.Динер, С.Рифф, Б.Сингер и др.), концепции «аутентичного счастья» М.Селигмана

Счастье по сути дела – междисциплинарный феномен. Существует обширная философская, литературоведческая, культурологическая, социологическая, богословская библиография по счастью. Но, по крайней мере до 60-х годов 20 в. эта проблематика была обделена вниманием научной психологии. Ее бурное развитие в контексте психологического знания наметилось лишь в последние десятилетия, прежде всего в работах гуманистической психологии и позитивной психологии.

В рамках гуманистической психологии следует отметить представления А.Маслоу о самоактуализации и учение о смысле жизни В.Франкла.

А.Маслоу обнаружил, что ситуации самоактуализации встречаются в жизни всех людей. Эти ситуации или состояния, когда человек на какое-то краткое время приобретает черты самоактуализирующейся личности, Маслоу назвал «пиковыми переживаниями». Например, в любви, при восприятии произведений искусства, в религиозном экстазе и т.п., когда мир видится целостно, без привязки к сиюминутным нуждам, человек забывает о своем «Я», оказывается вне пространства и времени, остро ощущает позитивные ценности окружающего мира – истину, добро, красоту, справедливость и т.д. Главное, что в такие моменты человек в бóльшей степени ощущает себя самим собой, а также решительным и целеустремленным, ответственным, надежным и заслуживающим доверия, спонтанным, честным, самодостаточным, творческим. Вместе с тем, «пиковые переживания» заключают в себе и определенные угрозы, например применение наркотиков как средства доступа к ярким переживаниям.

В.Франкл (1905–1997) в контексте своего подхода к психотерапии (логотерапия) противопоставлял обретение смысла чувственному удовольствию. Он выступал против учения З.Фрейда о доминирующей роли принципа удовольствия в психической жизни человека, полагая, что удовольствие не цель, а следствие удовлетворения наших желаний. С его точки зрения человек в действительности стремится не к счастью-удовольствию, а к смыслу. Смысл рассматривается им как основание подлинного счастья (см. Д.А.Леонтьев, 1999).

Одним из аргументов в пользу выделения позитивной психологии как отдельной дисциплины была как раз необходимость развертывания собственно-психологических исследований счастья. С самого своего зарождения в конце прошлого века позитивная психология провозгласила своей задачей изучение путей и возможностей достижения человеком хорошей и достойной жизни, процветания. Этому посвящены работы психологов М.Аргайла, Э.Динера, Д.Майерса и М.Селигмана, М.Чиксентмихали) и др.

Одним из главных в позитивной психологии стал вопрос об операционализации и измерении счастья. После долгих дискуссий за условную меру счастья была принята характеристика «субъективного благополучия», связанная с удовлетворенностью от жизни и положительными эмоциями. Для измерения счастья были созданы Шкала удовлетворенности жизни Динера (Satisfaction with Life Scale – SWLS), Шкала счастья Фордиса (Happiness Measure – HM), Аффективный баланс Брендберна (положительные эмоции минус отрицательные) (AB) и др.

На основе эмпирических исследований была показана взаимосвязь удовлетворенности различными сферами жизни (социальной, сексуальной, личностной, семейной, межличностной, трудовой, образовательной) с благополучием с одной стороны, и с психологическим дистрессом – с другой (Diener et al., 1985; Heady&Wearing, 1992). Эти исследования подтверждают идею о том, что на полноту ощущения счастья влияют принадлежность к религии, досуг, удовлетворенность трудом, чувство юмора, искусство, занятия спортом, социальные нормы и т.п.

М.Л.Эммонс с позиций развиваемого им т.н. «целевого» подхода, обобщил собственные исследования и работы других авторов о соотношении личных устремлений человека и его благополучия. Он рассматривал индивидуальные различия в контексте мотивации личности, при этом «призывая на помощь» концепцию духовности. В этом анализе подтвердилась его убежденность в том, что «когда люди ориентируют свою жизнь на достижение духовных результатов, им свойственно переживать свою жизнь как подлинную, целостную и осмысленную».

Известно, что счастье не зависит напрямую от уровня дохода или здоровья, которые относятся к объективным показателям и применимы в изучении исторической динамики социального благополучия. Например, Э.Динер показал, что бедные из трущоб Калькутты меньше, чем наполовину, связывают удовлетворенность жизнью с уровнем собственных доходов (Biswas-Diener&Diener, 2001).

Кроме того, на счастье как «субъективное благополучие» значительное влияние оказывают:

личностные черты – экстраверсия и нейротизм;

когнитивные процессы и характеристики личности (самооценка, оптимизм, наличие жизненных целей, идентичности);

культурные различия.

Люди с повышенным нейротизмом чаще склонны проявлять негативные эмоции, а те, кто обладает большей экстраверсией – положительные. Причем высокая самооценка способствует положительному отношению к жизни и более оптимистичному восприятию событий. В контексте культурных различий исследования счастья обычно соотносятся с показателями коллективизма/индивидуализма в отдельных странах и менталитетах народов (в Китае, например, ощущения счастья отдельного человека напрямую связано с удовлетворенностью на уровне группы), с социальными нормами дозволенности или поощряемости эмоционального выражения, принятыми в разных этнических сообществах и т.п. Сложность и многоаспектность характера связей между различными показателями «субъективного благополучия» выражается также в том, что они подвержены возрастным и половым различиям.

Концепция «аутентичного счастья» американского ученого М.Селигмана (Seligman, 2002), рассматриваемая и как идентификация, развитие наиболее сильных сторон человеческой личности и использование их в жизни (в частности, в семье и на работе). Показано, что для ощущения аутентичного счастья необходимо обращаться к наиболее сильным сторонам собственной личности. М.Селигман включает в представления об аутентичном счастье следующие аспекты:

«семейный круг» (субъективное благополучие на 50% наследуется от биологических родителей, причем по данным Аргайла, генетически обусловлены прежде всего отрицательные эмоции, а то, что связано с положительными эмоциями, в большей мере зависит от среды и индивидуального развития (наследуется социально);

«индивидуальный уровень» счастья (характерный для определенного человека, к которому он каждый раз возвращается

через какое-то время после пережитых положительных или отрицательных событий;

«объективное качество жизни» (обстоятельства, находящиеся вне непосредственного контроля людей – в этом контексте Селигман иногда называет современную Россию «самой несчастливой страной»;

«субъективное качество жизни» (то, что находится (или в принципе может находиться) под контролем людей – отношения между людьми, в частности любовь, дружба, хорошая семейная жизнь, поддерживающие духовно-религиозные сообщества).

Селигман также отмечает, что счастье включает в себя одновременно два типа переживаний: удовольствие и удовлетворение. Удовольствие – имеет сильный чувственный эмоциональный компонент (например, экстаз, восторг, оргазм и т.д.) и в нем практически никак не задействованы когнитивные процессы. Удовлетворение имеет место тогда, когда мы занимаемся любимым делом, что вовсе не обязательно предполагает сильные чувства, но здесь важна полная вовлеченность в такую деятельность, когда мы растворяемся в ней и при этом соприкасаемся с сильными сторонами нашей личности.

В современных исследованиях по позитивной психологии для обозначения таких переживаний используется термин «поток», введенный американским психологом Михалем Чиксентмихали. Например, когда художник работает над картиной и все идет хорошо, то он игнорирует усталость, голод, теряет интерес ко всему окружающему, будучи полностью поглощен своей деятельностью.